Коктебель

Коктебельские розы

Коктебельский садовник Степан Алексеичобладает могуществом Господа Бога –в застоявшемся воздухе оранжереи,где обычно всегда африканское лето,Украшая своими твореньями землю,создавая цветы небывалых расцветоки сортов, никому до него не известных,называя цветы именами знакомых,он со щедростью людям дарует бессмертье.

Он – ботаник, вносящий поправки в природу,он – художник, что смог обходиться без красок,он – поэт, потому что лишь только поэтамоткрываются души на уровне клеток.

Так рождается роза багряного цвета,словно небо ночей сорок первого года,словно пламя в горящем оконном проеме,словно клочья бинта в полевом медсанбате,словно кровь защищающих Брестскую крепость, –И садовник, сумевший достичь совершенства,дал ей доброе имя Сергея Смирнова.

Как давно не бывал здесь певец Коктебеля,с ближних гор не спускался с кизиловой веткой,иль с охапкою листьев восточного граба,или с папкою, полною акварелей,на которых рассыпалось скифское солнцеи теснятся повсюду скалистые глыбы,порожденные странной фантазией ветра, –и сегодня совсем посторонние людипроживают в пустынном его кабинете,там, где в самое жаркое время прохлададостигается с помощью створчатых ставен, –но за светлыми рамами оранжереивырастает цветок под названьем: Волошин.

Как умел Паустовский писать эту землю,как любил на полыни настоянный воздух,как ценил это бешенство огненных красок,как отчетливо видел кипение магмыи смещенье пластов в мезозойскую эру, –и теперь он живет красно-белою розой,не желая расстаться с любимой Тавридой.

Разве знала Цветаева в пору прощанья,когда стыла душа от елабужской стужи,когда ей приходилось завязывать узел,проверяя надежность случайной веревки,разве знала, что здесь, под волошинским небом,не забывшим еще паруса аргонавтов,в том искусственном климате оранжереивстанет роза, носящая имя: Марина?!

Да и мог ли представить танкист обгорелыйв подожженной фашистами “тридцатьчетверке”,что когда-то, заслуги его отмечаяперед Русскою Музой и танковым войском,здесь распустится роза Сергея Орлова?

Вот и друг мой, открывший гренадскую волость,несший службу газетчика в Первой Ударнойна болотистом Северо-Западном фронте, –я не ждал и не чаял, что свижусь с ним снова, –в этой розе и вправду светловское что-то:может быть, в беззащитности алых соцветийили в мерном покачиваньи бутонов,как бы занятых установлением ритма,или тонкой иронии острых иголок,о которые можно всегда уколоться.

Пахнет мокрой землею, прогретой на солнце,духотою, какая бывает в предгрозье,облетевшей и вновь нарожденной листвою, –и опять на глазах совершается чудо,совершается таинство произрастанья,на ветвях появляется первая завязь.

Человек, уходя, на земле остаетсяоснованьем плечистой бетонной плотины,новым мостом, связующим с берегом берег,неподвластной годам удивительной книгой,кораблем, о котором писал Маяковский,повстречав у причала “Товарища Нетте”,хоть единой строкой полюбившейся песниили просто цветком в коктебельской теплице.

Цикл «Киммерийская весна», который создавался с 1910 по 1926 год, явился важнейшим этапом духовных поисков Максимилиана Волошина.

Художник развивает тему связи поэта с Праматерью-Землей.»Моя земля хранит покой…»Моя земля хранит покой,Как лик иконы изможденный.Здесь каждый след сожжен тоской,Здесь каждый холм — порыв стесненный.Я вновь пришел к твоим ногамСложить дары своей печали,Бродить по горьким берегамИ вопрошать морские дали.Всё так же пуст Эвксинский ПонтИ так же рдян закат суровый,И виден тот же горизонт,Текучий, гулкий и лиловый.

В стихотворении «Седым и низким облаком дол повит» — центром является цветовая гамма, благодаря которой воссоздается путь поэта и человека. Седой – цвет мудрости; бурый – цвет трав и земли, а из земли создана плоть человека; полосы йода – ощущение остроты Бытия, чувственности; пятна желчи – солнце, а значит, жизнь, воля, самосознание; сизый – голубь – символ Духа. За счет цветовой гаммы М. Волошин и создает миф о Киммерии.«Седым и низким облаком дол повит…»Седым и низким облаком дол повит…Чернильно-сини кручи лиловых гор.Горелый, ржавый, бурый цвет трав.Полосы иода и пятна желчи.В морщине горной, в складках тисненых кожТускнеет сизый блеск чешуи морской.Скрипят деревья. Вихрь траву рвет,Треплет кусты и разносит брызги.Февральский вечер сизой тоской повит.Нагорной степью путь мой уходит вдаль.Жгутами струй сечет глаза дождь.Северный ветер гудит в провалах.

«Как в раковине малой — Океана…»Как в раковине малой — ОкеанаВеликое дыхание гудит,Как плоть ее мерцает и горитОтливами и серебром тумана,А выгибы ее повтореныВ движении и завитке волны, —Так вся душа моя в твоих заливах,О, Киммерии темная страна,Заключена и преображена.С тех пор как отроком у молчаливыхТоржественно-пустынных береговОчнулся я — душа моя разъялась,И мысль росла, лепилась и ваяласьПо складкам гор, по выгибам холмов.Огнь древних недр и дождевая влагаДвойным резцом ваяли облик твой —И сих холмов однообразный строй,И напряженный пафос Карадага,Сосредоточенность и теснотаЗубчатых скал, а рядом широтаСтепных равнин и мреющие далиСтиху — разбег, а мысли — меру дали.Моей мечтой с тех пор напоеныПредгорий героические сныИ Коктебеля каменная грива;Его полынь хмельна моей тоской,Мой стих поет в волнах его прилива,И на скале, замкнувшей зыбь залива,Судьбой и ветрами изваян профиль мой!

Цикл «Киммерийская весна» это философия духовного становления М. А. Волошина и его мифотворчества Киммерии, где космос одерживает победу над хаосом. Самореализация личности человека во времени и пространстве, которая возможна только через приобщение к родной земле, являющейся иконой небесного бытия и первоисточником всего сущего.Вот такой он на самом деле Коктебель — Киммерия Макса Волошина.

Киммерийская школа художников: М. Волошин, К. Богаевский.

“Искусство Богаевского, — писал Волошин, — целиком вышло из земли, на которой он родился. Для того чтобы понять его творчество, надо узнать эту землю; его душа сложилась соответственно ее холмам и долинам, а мечта развивалась, восполняя ее ущербы и населяя ее несуществующей жизнью. Поэтому, прежде чем говорить о Богаевском и его искусстве, я постараюсь дать представление о той земле, голосом которой он является в современной живописи…”Уже будучи взрослыми, немало в жизни повидавшими людьми, оба вернулись в родные края для того, чтобы там жить и созидать. Их звала память сердца. Благодаря рассказам гимназических учителей, путешествиям они основательно изучили Восточный Крым и ещё в юношеские годы полюбили его пустынные берега, чётко обозначенные линии невысоких холмов, Феодосию с её многовековой историей. Своё творчество эти талантливые люди навсегда связали с родной Киммерией и городом на побережье Феодосийского залива.

К.Богаевский. Феодосия. Карантин. Генуэзские башни Климента и Криско. Бумага, акварель. 1924 г.Богаевский пребывал в поисках образа исторического пейзажа, который стал главным содержанием его искусства. Прошлая жизнь полуострова запечатлелась для него в развалинах древних городов, остатках крепостных стен, башен, рвов. Особенно вдохновляла Феодосия, её богатое историческое прошлое. Примечательны названия его картин: «Киммерия», «Тавроскифия», «Древняя крепость», «Феодосия», «Мой город», «Город у моря». Киммерия стала главной темой поэзии и живописи Максимилиана Волошина, сердцу которого были «безысходно близки феодосийские холмы». Привитые в гимназические годы любовь к родному городу и интерес к его истории сыграли главенствующую роль в формировании характера творчества и Богаевского, и Волошина.

Константин Фёдорович Богаевский. Феодосия. 1920-е годыМы, столь различные душою,Единый пламень берегли,И тесно связаны тоскоюОдних камней, одной земли,Одни сверкали нам вдалиСозвездий пламенные диски,И где бы ни скитались мы,Но сердцу безысходно близкиФеодосийские холмы.Волошин Максимилиан Александрович «Другу» 1911.

Константин Федорович Богаевский, «Генуэзская крепость»

Константин Федорович Богаевский, «Феодосия»

«…Коктебель не сразу вошел в мою душу: я постепенно осознал его как истинную родину моего духа. И мне понадобилось много лет блужданий по берегам Средиземного моря, чтобы понять его красоту и единственность…».Максимилиан Волошин

По окончанию гимназии Волошин поступает в Московский университет, где учился с 1897 по 1899 года и был отчислен за участие в студенческих беспорядках с правом восстановления. Но Максимилиан принимает решение заняться самообразованием с помощью «умственных» путешествий, открывающих мир.Волошин участвует в научной экспедиции в Среднюю Азию, а затем много путешествует по Европе (Франция с Корсикой, Германия, Испания, включая Балеарские острова, Италия с Римом и Сардинией), знакомится с деятелями культуры, посещает и работает в знаменитых библиотеках, слушает лекции в Сорбонне, Высшей русской школе и берет уроки рисования.

Максимилиан Волошин, Коктебель, акварельВпервые тема Киммерии прозвучала в цикле «Киммерийские сумерки» (1906-1909), ещё не совсем ясно и осмысленно, но уже вполне самобытно и оригинально. Большую роль в его создании сыграли переживания поэта, порождённые расставанием с первой женой — Маргаритой Сабашниковой. Душевная горечь, созвучная горечи коктебельской полыни, и вызвала к жизни первый сюжет — «Полынь», созданный в конце 1906 года.ПолыньКонстантину Феодоровичу БогаевскомуКостёр мой догорал на берегу пустыни.Шуршали шелесты струистого стекла.И горькая душа тоскующей полыниВ истомной мгле качалась и текла.В гранитах скал — надломленные крылья.Под бременем холмов — изогнутый хребет.Земли отверженной — застывшие усилья.Уста Праматери, которым слова нет!Дитя ночей призывных и пытливых,Я сам — твои глаза, раскрытые в ночиК сиянью древних звёзд, таких же сиротливых,Простерших в темноту зовущие лучи.Я сам — уста твои, безгласные как камень!Я тоже изнемог в оковах немоты.Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.О, мать-невольница! На грудь твоей пустыниСклоняюсь я в полночной тишине…И горький дым костра, и горький дух полыни,И горечь волн — останутся во мне.

Анализ стихотворения «Коктебель» Волошина

Произведение «Коктебель» Максимилиана Александровича Волошина – и очередная страница цикла о мифической Киммерии, и раздумья о собственном творческом пути.

Стихотворение датируется июнем 1918 года. Поэту в эту пору чуть за сорок, еще здравствует его мать, главная распорядительница дома в Коктебеле, привечавшего множество людей, связанных с искусством. Еще в прошлом году здесь побывали О. Мандельштам, М. Цветаева с мужем (последняя хотела остаться в Крыму, отправилась за детьми в Москву, но безопасных путей возврата на полуостров уже не было). Сам поэт в то переломное время не оставляет ни поэзию, ни занятия живописью, ему даже удается издать новый сборник стихов. Приглашают его и как лектора, и чтеца. Впереди – осмысление грозной эпохи в стихах, борьба за сохранение памятников искусства и частных собраний, помощь гонимым, раненым, побежденным – и белым, и красным. В жанровом отношении – пейзажная лирика с философским подтекстом, по размеру – двусложник с опоясывающей и парной рифмовкой, 2 строфы. Интонация торжественная, звучная. Лирический герой – сам покоренный «темной страной» автор. Первая строфа – филигранное описание мерцающей раковины. Россыпь средств выразительности: сравнение души и одушевленной раковины, метафора (дыхание Океана), анафора (как), апострофа (О, Киммерии), гармоническая звукопись, клятва в верности, взгляд на великое в малом, античность духа стихотворения. Вторая строфа словно льется, огибая берега, холмы и дали. Индивидуально-авторский эпитет: торжественно-пустынных. Инверсия: очнулся я. Мотив сна и пробуждения жизненных и творческих сил лишь в окруженье «зубчатых скал». Возвышенная лексика органично вписывается в ткань произведения. Устаревшие слова: огнь, сих. Перечислительная градация: росла, лепилась, ваялась. Лексические повторы. Игра слов: дали. Первобытность этой земли завораживает поэта. Ненавязчивая детальность в описании южного побережья Крыма. Собственно, он смотрит на окрестности глазами не только поэта, но и художника. Пышные эпитеты: героических, напряженный, древних. Он чувствует вневременную связь с Коктебелем, домом своей души, источником вдохновения. Метафора: хмельна тоской. «Изваян профиль мой»: действительно, на скале Карадага можно различить неизменно узнаваемый ценителями творчества М. Волошина характерный профиль.

Ощущение духовной связи с крымской землей – лейтмотив лирического стихотворения «Коктебель» М. Волошина.

СОНЕТЫ О КОКТЕБЕЛЕ

1 УТРО

Чуть свет, Андрей приносит из деревни

Для кофе хлеб. Затем выходит Пра

И варит молоко, ярясь с утра

И с солнцем становясь к полудню гневней.

Все спят еще, а Макс в одежде древней

Стучится в двери и кричит: «Пора!»,

Рассказывает сон сестре сестра,

И тухнет самовар, урча напевней.

Марина спит и видит вздор во сне.

A «Dame de pique» — уж на посту в окне.

Меж тем как наверху — мудрец чердачный,

Друг Тобика, предчувствием объят, —

Встревоженный, решительный и мрачный,

Исследует открытый в хлебе яд.

2 ОБЕД

Горчица, хлеб, солдатская похлебка,

Баран под соусом, битки, салат,

И после чай. «Ах, если б шоколад!» —

С куском во рту вздыхает Лиля робко.

Кидают кость; грызет Гайтана Тобка;

Мяучит кот; толкает брата брат…

И Миша с чердака — из рая в ад —

Заглянет в дверь и выскочит, как пробка.

— Опять уплыл недоенным дельфин?

— Сережа! Ты не принял свой фетин…

Сереже лень. Он отвечает: «Поздно».

Идет убогих сладостей дележ.

Все жадно ждут, лишь Максу невтерпеж.

И медлит Пра, на сына глядя грозно.

3 ПЛАСТИКА

Пра, Лиля, Макс, Сергей и близнецы

Берут урок пластического танца.

На них глядят два хмурых оборванца,

Андрей, Гаврила, Марья и жильцы.

Песок и пыль летят во все концы,

Зарделась Вера пламенем румянца,

И бивол-Макс, принявший вид испанца,

Стяжал в толпе за грацию венцы.

Сергей — скептичен, Пра — сурова, Лиля,

Природной скромности не пересиля,

«Ведь я мила?» — допрашивает всех.

И, утомясь показывать примеры,

Теряет Вера шпильки. Общий смех.

Следокопыт же крадет книжку Веры.

4 ФРАНЦУЗ

Француз — Жульё, но всё ж попал впросак.

Чтоб отучить влюбленного француза,

Решилась Лиля на позор союза:

Макс — Лилин муж: поэт, танцор и маг.

Ах! сердца русской не понять никак:

Ведь русский муж — тяжелая обуза.

Не снес Жульё надежд разбитых груза:

«J’irai périr tout seul á Kavardak!»

Все в честь Жулья городят вздор на вздоре.

Макс с Верою в одеждах лезут в море.

Жульё молчит и мрачно крутит ус.

А ночью Лиля будит Веру: «Вера,

Ведь раз я замужем, он, как француз,

Еще останется? Для адюльтера?»

5 ПРА

Я Пра из Прей. Вся жизнь моя есть пря.

Я, неусыпная, слежу за домом.

Оглушена немолкнущим содомом,

Кормлю стада голодного зверья.

Мечась весь день, и жаря, и варя,

Варюсь сама в котле, давно знакомом.

Я Марье раскроила череп ломом

И выгнала жильцов, живущих зря.

Варить борщи и ставить самовары —

Мне, тридцать лет носящей шаровары, —

И клясть кухарок? — Нет! Благодарю!

Когда же все пред Прою распростерты,

Откинув гриву, гордо я курю,

Стряхая пепл на рыжие ботфорты.

6 МИША

Я с чердака за домом наблюдаю:

Кто вышел, кто пришел, кто встал поздней.

И, с беспокойством думая о ней,

Я черных глаз, бледнея, избегаю.

Мы не встречаемся. И выйти к чаю

Не смею я. И, что всего странней,

Что радости прожитых рядом дней

Я черным знаком в сердце отмечаю.

Волнует чувства розовый капот,

Волнует думы сладко-лживый рот.

Не счесть ее давно-отцветших весен.

На мне полынь, как горький талисман.

Но мне в любви нескромный взгляд несносен,

И я от всех скрываю свой роман.

7 ТОБИК

Я фокстерьер по роду, но батар.

Я думаю, во мне есть кровь гасконца.

Я куплен был всего за пол-червонца,

Но кто оценит мой собачий жар?

Всю прелесть битв, всю ярость наших свар,

Во тьме ночей, при ярком свете солнца,

Видал лишь он — глядящий из оконца

Мой царь, мой бог — колдун чердачных чар.

Я с ним живу еще не больше году.

Я для него кидаюсь смело в воду.

Он худ, он рыж, он властен, он умен.

Его глаза горят во тьме, как радий.

Я горд, когда испытывает он

На мне эффект своих противоядий.

8 ГАЙДАН

Я их узнал, гуляя вместе с ними.

Их было много. Я же шел с одной.

Она одна спала в пыли со мной.

И я не знал, какое дать ей имя.

Она похожа лохмами своими

На наших женщин. Ночью под луной

Я выл о ней, кусал матрац сенной

И чуял след ее в табачном дыме.

Я не для всех вполне желанный гость.

Один из псов, когда кидают кость,

Залог любви за пищу принимает.

Мне желтый зрак во мраке Богом дан.

Я тот, кто бдит, я тот, кто в полночь лает,

Я черный бес, а имя мне — Гайдан.

Автор

• Агния Барто (199)
• Александр Блок (1282)
• Александр Введенский (50)
• Александр Вертинский (87)
• Александр Галич (187)
• Александр Кочетков (34)
• Александр Кушнер (136)
• Александр Прокофьев (44)
• Александр Пушкин (871)
• Александр Радищев (15)
• Александр Сумароков (501)
• Александр Твардовский (80)
• Алексей Апухтин (336)
• Алексей Кольцов (212)
• Алексей Плещеев (203)
• Алексей Сурков (41)
• Алексей Толстой (261)
• Алексей Фатьянов (57)
• Андрей Белый (395)
• Андрей Вознесенский (208)
• Андрей Дементьев (460)
• Андрей Усачёв (78)
• Анна Ахматова (908)
• Аполлон Майков (187)
• Арсений Тарковский (129)
• Артюр Рембо (55)
• Афанасий Фет (1002)
• Белла Ахмадулина (302)
• Борис Заходер (138)
• Борис Пастернак (310)
• Борис Слуцкий (65)
• Булат Окуджава (287)
• Вадим Шефнер (68)
• Валентин Берестов (371)
• Валерий Брюсов (1606)
• Василий Жуковский (236)
• Василий Лебедев-Кумач (86)
• Василий Тредиаковский (29)
• Велимир Хлебников (114)
• Вера Павлова (187)
• Вера Полозкова (176)
• Вероника Тушнова (169)
• Вильгельм Кюхельбекер (83)
• Владимир Высоцкий (732)
• Владимир Маяковский (1317)
• Владимир Набоков (408)
• Владимир Орлов (73)
• Владимир Соловьев (97)
• Владимир Солоухин (1)
• Владислав Ходасевич (1)
• Габдулла Тукай (27)
• Гавриил Державин (254)
• Генрих Гейне (1)
• Георгий Граубин (1)
• Георгий Иванов (638)
• Гёте (1)
• Давид Самойлов (3)
• Дана Сидерос (1)
• Даниил Хармс (118)
• Джордж Байрон (7)
• Дмитрий Кедрин (3)
• Дмитрий Мережковский (1)
• Евгений Баратынский (19)
• Евгений Евтушенко (395)
• Евгений Мартынов (1)
• Елена Благинина (3)
• Зинаида Александрова (2)
• Зинаида Гиппиус (1)
• Иван Бунин (245)
• Иван Козлов (1)
• Иван Крылов (314)
• Иван Никитин (5)
• Иван Суриков (122)
• Иван Тургенев (14)
• Игорь Северянин (500)
• Иннокентий Анненский (3)
• Иосиф Бродский (578)
• Иосиф Уткин (1)
• Ирина Пивоварова (1)
• Ирина Токмакова (1)
• Кондратий Рылеев (2)
• Константин Бальмонт (18)
• Константин Батюшков (15)
• Константин Симонов (89)
• Корней Чуковский (35)
• Лариса Рубальская (3)
• Лев Ошанин (1)
• Леонид Филатов (70)
• Максим Горький (3)
• Максимилиан Волошин (1)
• Марина Цветаева (1353)
• Михаил Дудин (1)
• Михаил Исаковский (5)
• Михаил Лермонтов (448)
• Михаил Ломоносов (6)
• Михаил Светлов (2)
• Муса Джалиль (1)
• Николай Гумилев (550)
• Николай Заболоцкий (217)
• Николай Карамзин (2)
• Николай Некрасов (418)
• Николай Рубцов (17)
• Николай Языков (3)
• Оксана Мельникова (1)
• Олег Митяев (1)
• Омар Хайям (811)
• Осип Мандельштам (12)
• Петр Вяземский (2)
• Райнер Мария Рильке (1)
• Расул Гамзатов (3)
• Редьярд Киплинг (6)
• Роберт Бернст (2)
• Роберт Рождественский (152)
• Самуил Маршак (833)
• Саша Чёрный (29)
• Семен Гудзенко (1)
• Сергей Есенин (402)
• Сергей Михалков (28)
• Сергей Орлов (1)
• Татьяна Снежина (1)
• Тим Собакин (1)
• Уильям Блейк (1)
• Федор Глинка (4)
• Федор Сологуб (2)
• Федор Тютчев (365)
• Фридрих Шиллер (1)
• Шарль Бодлер (21)
• Эдгар Аллан По (2)
• Эдуард Асадов (623)
• Эдуард Багрицкий (3)
• Эдуард Успенский (6)
• Эмма Мошковская (2)
• Юлия Друнина (206)
• Юнна Мориц (316)
• Юрий Визбор (85)
• Юрий Левитанский (137)
• Яков Полонский (3)
• Ярослав Смеляков (1)

Это была большая творческая смелость: родившись в Феодосии, городе Айвазовского, страстного и блестящего романтика моря, не только не попасть под его влияние, но найти свой неповторимый путь в живописи.

Рисунки Богаевского 1905 — 1907 годов, исполненные тушью, послужили иллюстрациями к книге стихов Волошина «Годы странствий» (1910).Живя рядом друг с другом, один — в Феодосии, другой — в Коктебеле, они много общались и в жизни, и в творчестве: рисунки Богаевского 1905 — 1907 годов, исполненные тушью, послужили иллюстрациями к книге стихов Волошина «Годы странствий» (1910). Одна из глав ее, «Киммерийские сумерки», посвящалась Богаевскому. В журнале «Аполлон» (1909, № 1) была опубликована статья Волошина «Архаизм русской живописи», посвященная творчеству, К. Богаевского, а через три года в том же журнале «Аполлон» (1912, № 6) была опубликована еще одна очень обстоятельная его статья о Богаевском. Именно тогда была высказана мысль о «портретности» земли, которую изображает художник.

Феодосийская гимназия. Дебют поэта

Мальчик пошёл в Феодосийскую гимназию. Волошин вспоминал, что когда отзывы о его московских «успехах» мать представила в феодосийскую гимназию, то директор развёл руками и сказал: «Сударыня, мы, конечно, вашего сына примем, но должен вас предупредить, что идиотов мы исправить не можем».

Старое здание Феодосийской мужской гимназии (не сохранилось). Открытка конца XIX или начала XX века.Феодосийская гимназия времени В.К. Виноградова была необычным учебным заведением, а своего рода местным культурным центром. В ней много внимания уделялось гуманитарной подготовке. Гимназия притягивала к себе людей образованных, увлекавшихся изучением природы, истории и культуры Крыма. Педагоги были людьми просвещёнными, некоторые слыли хорошими краеведами. Гимназисты тепло отзывались о своих учителях, долго сохраняли память о годах отрочества и юности.Когда будущий поэт и художник Максимилиан Александрович Кириенко-Волошин стал учеником феодосийской мужской гимназии, он сразу почувствовал себя в своей среде, приобрёл друзей среди гимназистов и учителей (что, кстати, контрастировало с его впечатлениями о годах учёбы в московской гимназии).

Педагогический коллектив Феодосийской мужской гимназии. Директор В.К.Виноградов в центре первого ряда. Собрание Феодосийского музея древностей.В «Автобиографии» Волошина сохранилась запись: «Феодосийская гимназия… Стихи мои нравятся, и я получаю первую прививку литературной “славы”, оказавшуюся впоследствии полезной во всех отношениях: возникает требовательность к себе. Историческая насыщенность Киммерии и строгий пейзаж Коктебеля воспитывают дух и мысль».Он часто читает на гимназических вечерах свои стихи и отрывки из произведений русских писателей, выступает в роли артиста, путешествует с приятелями по тем местам Крыма, которые позже назовёт Киммерией. Сближается с преподавателем русской словесности Юрием Андреевичем Галабутским, человеком интересным, неординарным, блестящим знатоком своего предмета, талантливым педагогом.

Караимский фонтан, дом, в котором родился И.К.Айвазовский, и Музей древностей на горе Митридат. Открытка начала XX века.Учителя приучали школьников любить и беречь свой край. Был разработан “феодосийский” метод развития интереса гимназистов к древним языкам. Латынь и древнегреческий нужны этим детям не чтобы выполнить министерские указания, а чтобы суметь прочесть надписи, которые их окружают! Генуэзские и античные надписи есть в музее, в регионе ведутся раскопки, а при строительстве домов, сооружении колодцев и даже садовых работах – древности открываются на каждом шагу. Феодосия, писал Виноградов, похоронила «свою древнюю силу в развалинах, которые уже более полуторы тысячи лет тщетно вопиют к археологии о явлении их миру из-под сокрывшего их праха».

Ученики мужской гимназии во дворе дома И.К. Айвазовского.1899 г.На протяжении многих лет Иван Константинович Айвазовский был почётным попечителем мужской гимназий, его дом и картинная галерея были открыты для гимназистов.Художник Айвазовский одобрительно отзывался о рисунках гимназиста Волошина. Но в гимназические годы главной страстью юноши становят книги.