Николай Некрасов — Умру я скоро. Жалкое наследство: Стих
Умру я скоро. Жалкое наследство, О родина! оставлю я тебе. Под гнетом роковым провел я детство И молодость — в мучительной борьбе. Недолгая нас буря укрепляет, Хоть ею мы мгновенно смущены, Но долгая — навеки поселяет В душе привычки робкой тишины. На мне года гнетущих впечатлений Оставили неизгладимый след. Как мало знал свободных вдохновений, О родина! печальный твой поэт! Каких преград не встретил мимоходом С своей угрюмой музой на пути. За каплю крови, общую с народом, И малый труд в заслугу мне сочти!
Не торговал я лирой, но, бывало, Когда грозил неумолимый рок, У лиры звук неверный исторгала Моя рука.. Давно я одинок; Вначале шел я с дружною семьею, Но где они, друзья мои, теперь? Одни давно рассталися со мною, Перед другими сам я запер дверь; Те жребием постигнуты жестоким, А те прешли уже земной предел… За то, что я остался одиноким, Что я ни в ком опоры не имел, Что я, друзей теряя с каждым годом, Встречал врагов всё больше на пути — За каплю крови, общую с народом, Прости меня, о родина! прости!
Я призван был воспеть твои страданья, Терпеньем изумляющий народ! И бросить хоть единый луч сознанья На путь, которым бог тебя ведет, Но, жизнь любя, к ее минутным благам Прикованный привычкой и средой, Я к цели шел колеблющимся шагом, Я для нее не жертвовал собой, И песнь моя бесследно пролетела, И до народа не дошла она, Одна любовь сказаться в ней успела К тебе, моя родная сторона! За то, что я, черствея с каждым годом, Ее умел в душе моей спасти, За каплю крови, общую с народом, Мои вины, о родина! прости.
Эрих Мария Ремарк — III. «И тишина, и одиночество насели…»: Стих
И тишина, и одиночество насели, И лишь немая ночь мой провожатый. Но стрелка, как всегда, стоит на север, И лебеди мои летят к снегам голубоватым.
Друзей оставил я давно. И что друг значит? Печальнее из всех наук для нас такая: Для верности твоей себе друг — враг. В придачу Друзья крадут нас, и мы таем, иссякая.
Свет маяка — ненужный в жизни мне пароль — Пусть вновь зовет своим он льстиво-пестрым слогом. Я к звездам нес своих вопросов боль, И верил я, что звезды — то ступеньки к Богу.
Вера — всегда обман. И вера та ушла. Поблекла и рассыпалась, как прах. Пусть я один — меня сломать жизнь не смогла. Если жизнь вечна, то я тоже жив в веках!
Я шел сквозь всё. Был Богом для себя, звездой, Был зверем, пылью в том безудержном стремленье, Был грязной похотью и светлою судьбой — Хотел я, ворог-жизнь, быть всем — как ты явленьем.
Я бросил все
Я и себя забыл — неважно! Над жертвами, что путь мой забирал, смеялся, Пока не стал в пути я одинок так страшно, Что в ледяном безмолвье я почти пугался
Прижалась вдруг головка к моему плечу — С тех пор она со мной. И верит мне как встарь. Я берегу ее, как на ветру свечу, — И Бог я для нее, и дом, мир и алтарь.
Но прежде чем на север дальше продвигаться В погибели, в борьбе, в мольбе, в ночи бессрочной, От мук паду я, чтоб опять в ногах валяться И просьбы слать к немым пожарам безумолчно. О ты, что создала меня! Загадка-мощь, Что вытолкнула в жизнь меня из ничего И вопрошать меня учила в злую ночь, Затем оставив без ответа своего — Я гнался за тобой и не страшился муки, А ты ограбила меня, все вмиг забрав… Взгляни лишь раз на мной протянутые руки И милую головку мне оставь!
