Из воспоминаний поэта Юрия Воронова:
«Алик – брат Александр: ему в то время шел четвертый год. Мила – сестра Людмила, родившаяся 8 октября 1941 года. В одном из ленинградских документов я недавно вычитал, что в загсе нашего Дзержинского района в ту пору было зарегистрировано рождение всего одного ребенка. Может быть, там и говорится о Людмиле?25 ноября 1941 года нас постигла беда. Случилось это днем, когда я возвращался домой из булочной, находившейся на соседней улице Салтыкова-Щедрина (Кирочная). Воздушной тревоги не было. Но неожиданно раздался свист, а затем два оглушительных взрыва: видимо, прячась за тучами, на большой высоте вражеский самолет сумел незамеченным проскочить в город. Я укрылся за колоннаду кинотеатра «Спартак», который располагается в проезде между улицами Салтыкова-Щедрина и Петра Лаврова (прим. — Кирочной и Фурштатской сейчас). Потом, увидев над нашим кварталом взметнувшийся черный всплеск, решил, что бомба упала где-то дальше, может быть, на улице Чайковского. Но оказалось, что ошибся. Когда вбежал в наш двор, там стоял туман из известковой пыли, а на месте нашего флигеля еще оседала, казалось, шевелящаяся груда развалин.Мать и бабушку, которые были на кухне и провалились на этаж ниже, спасли: услышав их стоны, бойцы аварийно-восстановительной команды пробили капитальную стену со стороны лестницы. Их увезли в госпиталь. А брата и сестру удалось откопать только на пятый день уже мертвыми. Аварийщикам на третий день стало ясно, что заваленные люди погибли, и они перешли на другой объект. А мы: отец, которого каким-то чудом вызвали из Кронштадта, приехавший с ним матрос и я – почти без перерывов разгребали руины еще два дня…Хоронили Алика и Милу мы с отцом уже вдвоем. У матроса увольнительная кончилась. Наш ледяной путь до Волкова кладбища с детскими санями, на которых был гроб, рытье могилы в окаменевшей земле и обратная дорога заняли весь день: с рассвета до позднего вечера. Возвращаясь мысленно к этому дню – к 1 декабря 1941 года, — напомню, что он был только 85-м днем блокады. Все самое страшное для непокоренного Ленинграда было впереди.»(Из книги сборника стихов «Избранное» Юрий Воронов», 1987)
Эти события отозвались стихами:
***За воем сирен —Самолёты в ночи.За взрывом —Завалы из щебня и лома,Я цел.Но не знаю ещё,Что ключиВ кармане —Уже от разбитого дома.
МЛАДШЕМУ БРАТУ
Из-под рухнувших перекрытий —Исковерканный шкаф, как гроб…Кто-то крикнул: — Врача зовите!.. —Кто-то крестит с надеждой лоб.
А ему уже, плачь — не плачь,Не поможет ни бог, ни врач.
День ли, ночь сейчас — он не знает,И с лица не смахнёт мне слёз.Он глядит — уже не мигая —На вечерние гроздья звёзд.
Эту бомбу метнули с небаИз-за туч среди бела дня…Я спешил из булочной с хлебом.Не успел, ты прости меня.
***Порою мне не спится по ночам:Во мне, как рана,Память кровоточит…Я вновь ползуПо битым кирпичам,ЗеленоватымВ свете лунной ночи.Я сноваПо развалинам ползуНа чей-то зов,На чей-то стон чуть слышный.Мне кажется:Он у стены, внизу,А это –Только скрип упавшей крыши.Молчат руины,Не хотят помочь.И мы кротами тычемся в потемки,Кирпич за кирпичом бросая прочь,Вытаскивая вещи и обломки.Нам нужно отыскать еще двоих,ЗакрытыхВ эту каменную клетку.Мы не уйдем,Хоть знаем, что живыхНа третий день откапывают редко.
***Я забытьникогда не смогуСкрип санейНа декабрьском снегу.
Тот пронзительный,Медленный скрип:Он как стон,Как рыданье,Как всхлип.
Будто всё этоБыло вчера…В белой простыне —Брат и сестра…
РУИНЫ
Он тоже не ушел с развалин,Но лучше,Если бы тут не был.Он знал,Что человек завален,А ползал,Отрывая мебель.Потом,Он спать ушел куда-то,Чтоб утромСнова появиться.Пришел —И взглядом вороватымСкользнулПо нашим черным лицам.Мы с нимГлаза скрестили молча,Но не сказали — пожалели:А если б онПомог нам ночью,То мы бТебя спастиУспели…
Стихи про Таню Савичеву
История маленькой блокадницы Тани Савичевой — это одна из тысяч историй блокадного Ленинграда. Но историю Тани мир узнал из написанного ею дневника, который девочка вела каждый день во время фашистской осады родного города на Неве. С дневником Тани Савичевой нам осталось страшное свидетельство тех ужасных блокадных дней. Это свидетельство хранится в музее истории Ленинграда. Таня стала символом блокадного Ленинграда.
Вот строки из дневника Тани Савичевой, которые она написала в те трагические дни ленинградской блокады:“28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.30 ночи.1941 года”.“Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.”.“Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.”.“Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа дня. 1942 год”.“Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год”.“Мама – 13 марта в 7 часов 30 минут утра. 1942”
Эта маленькая записная книжка одиннадцатилетней девочки Тани была предъявлена на Нюрнбергском процессе, в качестве документа, обвиняющего фашизм.
Дневник Тани Савичевой
Годы блокады в архив не сдадут…Сколько в них горя, трагизма!А Танин дневник —беспощадный суд —Суд над войной и фашизмом.
Детской, теряющей силы, рукойСтрочки написаны скупо,Как, нарушая непрочный покой,Входит в квартиру без стукаСмерть — эта жуткая гостья семьиВ дни ленинградской блокады:
Молча уходят один за другимБабушка, Женя, два дяди,Брата не стало, и…мама ушла.УМЕРЛИ ВСЕ! ТОЛЬКО ТАНЯ,,,— Милая, где же ты силы брала?!!Выпало столько страданья!
Таня Савичева
На берегу Невы,В музейном зданье,Хранится очень скромный дневничок.Его писалаСавичева Таня.Он каждого пришедшего влечет.
Пред ним стоят сельчане, горожане,От старца —До наивного мальца.И письменная сущность содержаньяОшеломляетДуши и сердца.
Это — всем живущимв назиданье,Чтобы каждый в суть явлений вник, —
ВремяВозвышаетОбраз ТаниИ ее доподлинный дневник.Над любыми в мире дневникамиОн восходит, как звезда, с руки.И гласят о жизненном накалеСорок две святых его строки.
В каждом слове — емкость телеграммы,Глубь подтекста,Ключ к людской судьбе,Свет души, простой и многогранной,И почти молчанье о себе…
Это смертный приговор убийцамВ тишине Нюрнбергского суда.Это — боль, которая клубится.Это — сердце, что летит сюда…
Время удлиняет расстояньяМежду всеми нами и тобой.Встань пред миром,Савичева Таня,Со своейНемыслимой судьбой!
Пусть из поколенья в поколеньеЭстафетноШествует она,Пусть живет, не ведая старенья,И гласитПро наши времена!Автор стихов С. Смирнов
Песня ТАНЯ
Скорбной славой окруженУголок под солнцем Волги,Там не воин спит с ружьем,А ребенок одинокий.
Таня, Таня — тьме преграда,Как набат — на всех наречьях,В чутком сердце ЛенинградаТы останешься навечно.
Женю первую из всех,А за нею, друг за другом,Всю семью кровавый снегПроглотил блокадной вьюгой.
А когда утихнул гром,Землю молнией изранив,Сиротливый кинув дом,Медленно угасла Таня.
Но от дома далеко,На земле испепеленнойСердце Танино цветкомПроросло в траве зеленой.Стихи и музыка композитора Джерри Агинского. Перевод З. Пивень
