«итальянские слёзы» е. евтушенко

СТИХИ ЕВТУШЕНКО: ПРО ТО, ЧТО ВСЕ ЗНАЮТ, НО КАК-ТО НЕ ПРИНЯТО.

Думаю, наверное в том, что наши мужики слегка «не доробатывают». что-ли. Но опять же, НЕ об этом хотел я в этом посте. А о чём? А! О поэзии ёлы-палы.

«Мчатся к югу электрички – просто благодать,Едут сдобные москвички в Гагры загорать.Там лимоны, апельсины, сладкое виноТам усатые грузины ждут давным-давно!

Пусть они тупы как пробки – это не беда,Но зато они не робки – парни хоть куда!В их руках такая сила и такая страсть,В Гаграх много дам гостило, отдохнули всласть!

Усачи порою грубо стиснут – не вздохнешь.А когда вопьются в губы – сразу бросит в дрожь.Сразу чувствуешь мужчину в колкости усов,И могучая пружина рвётся из трусов.

Лучше в тыщу раз отдаться грубым усачам,Чем тщедушним, равнодушным, бледным москвичам.С ними чувствуешь моложе телом и душой,И супружеское ложе вспомнится порой.

В переполненной квартире все легли давно,Воздух спертый как в сортире, в комнате темно.Дети все давно уснули шумны и глупы,На охоту выползают тощие клопы.

Рядом в позе безобразной муж усталый спит,И сопя однообразно, с присвистом храпит.Я томлюсь, не засыпая, — глаз мне не сомкнуть,Будь что будет, я решаюсь мужа разбудить.

Тут и сам рукой поводишь, глядь – проснулся он,Полчаса его заводишь словно патефон.Онемелыми руками, неумел и груб,Затушить не в силах пламя ненасытных губ.

Но блаженство не доставил мне он все равноНа рубашке лишь оставил мокрое пятно.Целый год терпеть готова и во всем отказЛишь бы летом снова мне поехать на Кавказ.

Ведь там лимоны, апельсины, сладкое виноТам усатые грузины ждут давным-давно!Мелкий дождик из-за тучки брызнет по полям,Едут беленькие сучки — к черным кобелям!»

Евгений Евтушенко: Стихи – Страница 2. Евгений евтушенко детские стихи

Стихи классиков > Короткие стихи, которые легко учатся > Короткие стихи Евтушенко, которые легко учатся

Я голубой на звероферме серой,но, цветом обреченный на убой,за непрогрызной проволочной сеткойне утешаюсь тем, что голубой.

И я бросаюсь в линьку. Я лютую,себя сдирая яростно с себя,но голубое, брызжа и ликуя,сквозь шкуру прет, предательски слепя.

И вою я, ознобно, тонко воютрубой косматой Страшного суда, Прося у звезд или навеки волю, Или хотя бы линьку навсегда.

Заезжий мистер на магнитофонезапечатлел мой вой. Какой простак!Он просто сам не выл, а мог бы тожезавыть, сюда попав, еще не так.

И падаю я на пол, подыхаю,а все никак подохнуть не могу.Гляжу с тоской на мой родной Дахауи знаю никогда не убегу.

Однажды, тухлой рыбой пообедав,увидел я, что дверь не на крючке, И прыгнул в бездну звездную побегас бездумностью, обычной в новичке.

Стихи Тютчева легкие из 16 строк

Неверные преодолев пучины, Достиг пловец желанных берегов;И в пристани, окончив бег пустынный,С веселостью знакомится он вновь. Ужель тогда челнок свой многомощныйВосторженный цветами не увьет.

Скорей на брег – и дружеству на лоноСклони, певец, склони главу свою-Да ветвью от древа АполлонаЕго питомца я увью.

Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной, и шум нагорный-Все вторит весело громам.Ты скажешь: ветреная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила.

Я помню время золотое,Я помню сердцу милый край.День вечерел; мы были двое;Внизу, в тени, шумел Дунай.

Поэтическая футболиада

У вас только что вышла книга «Моя футболиада». Почему вы решили написать именно про этот вид спорта?

Я всегда любил футбол. Я был очень способным вратарем. И мало кто знает, но меня даже брали в дубль «Динамо» — после того как я взял три пенальти, играя за команду мальчиков «Буревестник». Почему я написал книгу о футболе? Тогда был совсем другой футбол! Тогда свобода существовала только в личной жизни по ночам, в поэзии и на футбольном поле. И были замечательные футболисты. Сейчас же футболисты — больше бизнесмены. И они даже потеряли чувство того, что футбол — это настоящая игра и в ней должно быть что-то такое чистое и детское. Есть очень хороший футболист, которого я люблю, — Андрей Аршавин. Он сейчас выехал за границу и получает 80 000 фунтов стерлингов в неделю. И он жалуется английской прессе, что с этих денег надо еще платить налоги. Он забывает о том, что эти слова могут прочитать люди, которые его вырастили, которые его отдали в футбольную школу, которые платили за него. Прочитают и англичане, которые уже успели его полюбить и сами честно платят налоги. И вместо того чтобы поблагодарить их за гостеприимство, он говорит такие вещи. И это не потому, что он такой плохой мальчик, а потому, что, к сожалению, для многих людей сейчас деньги стали единственным смыслом жизни. Разве не так? А тогда футболисты наши — я говорю про спортсменов тех, советских, времен — были отличные ребята! Я их всех знал, они были идолами, но они никогда себя не вели так. Тогда было потрясающие поколение ребятишек из коммунальных квартир — они не были ничем испорчены, у них не было никакого страха перед лордами в бутсах. Когда в 1945 году русские люди — вот эти ребятишки — приехали в Англию и разгромили там лучшие команды, то те просто остолбенели от того, что произошло.

Скажите, а какой для вас матч — из тех, что вы видели, — был самым потрясающим?

В 1955 году в Москве был матч между сборными СССР и ГДР. Прошло ровно десть лет после войны. Мало кто знает об этом, а молодое поколение и вовсе не слышало, но после войны домой вернулось много инвалидов. И советская власть старалась от них всячески избавиться, высылая из Москвы. И вдруг в день матча неожиданно, как будто из-под земли, выросли эти инвалиды — как привидения той войны! Их было довольно много, и они покатили к стадиону со всех сторон, грохоча своими деревянными платформами. Они надели свою военную форму, медали, и на груди у них были надписи «Бей фрицев!» — или кое-что еще похуже. Я был тогда на матче с поэтом Женей Винокуровым — мы еле достали два билета! Женя успел повоевать, он был на семь лет меня старше, и его трясло от увиденного — вообще это было страшное зрелище! Люди думали, что сейчас произойдет что-то страшное. Контролерши пропускали инвалидов без билетов — люди поднимали их на руки и проносили над головами. Их ставили прямо на гаревую дорожку, и футболисты, когда начинали играть, чувствовали каждый их взгляд. И тем не менее — там случилось что-то, что перевернуло мне душу. И я почувствовал, что такое человечность и человечество. Когда наш советский футболист забил первый гол, то один из немцев подошел и пожал ему руку. Такому даже эти инвалиды удивились и одобрительно закивали. Вот она, загадочная русская душа! В первый раз я подобное увидел, когда пленные немцы в 1944 году проходили от Белорусского вокзала на Курский по Садовому кольцу. Возле одного из кинотеатров женщины в кирзовых сапогах прорвали оцепление и бросились к ним. И когда казалось, что они разорвут их на части, — они вдруг, увидев этих солдат — израненных, в обмотках, — стали совать им свои пайки, яблоки, что у них было… И это для меня стало потрясающим зрелищем!..

Анализ стихотворения Евтушенко «Итальянские слёзы»

Стихотворение написано в 1964 году. В нем отразились сразу несколько аспектов Второй мировой войны. В произведении рассказывается история простого русского солдата Ивана. На тот момент, когда происходит действие стихотворения, он работает кладовщиком. Чтобы показать перипетии его нелегкой судьбы, поэтом вводится лирический герой. Согласно сюжету, именно ему за стопкой водки Иван поведал о своей жизни. В ней было многое – битвы, плен, борьба с фашистами вместе с итальянскими партизанами, торжественное вхождение в Рим, возвращение на родину.

Ключевая мысль стихотворения – во время войны национальность и социальный статус часто отодвигались на второй план, когда речь заходила о человечности: маленькая итальянская девочка помогала советским пленным, граждане СССР воевали наравне с местными партизанскими отрядами. Сплоченность двух народов достигала такой степени, что герой «Итальянских слез» отмечал:
…и порою, ей-богу, я путал,
кто был русский в отряде, кто нет.
Даже к религии у Ивана изменилось отношение. По его словам, благодаря падре, выступавшему на стороне партизан, он бога стал уважать.

У Евтушенко в стихотворении упомянут «шофер из посольства Сиама». Скорей всего, имеется в виду Алексей Флейшер, потомок кубанских казаков, отправившихся в эмиграцию в 1920 году. Он работал мажордомом на вилле Тай (название тайского посольства в Риме). В период Второй мировой войны выступал в роли координатора действий подпольной группы, включавшей в себя советских партизан, сумевших вырваться из плена, и патриотов-эмигрантов. Образ Флейшера также работает на главную тему произведения – единство людей по всему миру в борьбе с фашистами и нацистами.

Иван умалчивает о том, что с ним случилось в первые годы после возвращения из итальянского плена. Евтушенко явно намекает на попадание солдата в лагеря. Существует достаточно распространенное мнение о том, что практически все военнопленные после возвращения в Советский Союз отправлялись в места не столь отдаленные. В настоящее время подобный взгляд признан по большей части ошибочным. Согласно официально опубликованной статистике, репрессиям подверглись только около пятнадцать процентов освобожденных из плена солдат. Винить Евтушенко за неверное толкование истории, наверное, не стоит. Скорее всего, поэт опирался на исключительно на сведения, распространенные среди диссидентов.

Евгений ЕвтушенкоРубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑

Секрет для всех

Я слышала, что у вас какой-то секретный проект с Раймондом Паулсом, — это правда?

Я хочу вас обрадовать: я созванивался с Раймондом Паулсом как раз по этому проекту. Он уже написал 13 песен на мои новые лирические стихи, никому не известные. А хочет, чтобы их было 20. И чтобы мы с ним выпустили пластинку и устроили большой гастрольный тур по России. Например, есть такой стих — называется «Это женщина моя». И там есть одно слово, изобретенное мною. И я все Раймонда спрашиваю: «Как же его петь будут?» А он отвечает: «А зачем это петь? Это надо произнести». Вот так все просто!

А что это за слово?

Слово мне это лично очень нравится — его нет в словаре Даля и во всех других словарях: «Я был влюбчив, я был въюбчив!» Наверное, это в полной мере меня характеризует…

Первые стихи

Евгений Александрович, вы, наверное, помните, каким волнующим событием был для вас выход первого стихотворения…

Да, ровно 60 лет назад произошло событие, изменившее мою жизнь: в газете «Советский спорт» напечатали мое первое стихотворение. Мне на тот момент еще не исполнилось 16 лет, у меня даже не было паспорта. Издательство находилось на Лубянской площади, и я туда принес свои стихи. Редактор внимательно их прочитал и сказал мне: «Стихи твои, мальчик, очень плохие! Ты сам когда-нибудь будешь смеяться над ними. Но ты очень способный, и я в тебя верю. Надо наполниться умом и пониманием, что поэзия — это не просто гантели, которыми мы сейчас играем. Стих — это исповедь. И ты должен сам исповедоваться перед другими и исповедоваться за тех людей, которые сами стихов не пишут — которые хотели бы высказаться, но не дал им Бог этот дар. А у тебя он есть. И для того чтобы понять, что эти стихи плохие, — надо их напечатать». И их напечатали. Какой я восторг при этом испытал! Я скупил все газеты, которые мне попались, и дарил их всем прохожим! Стихи мои были действительно ужасно смешные. И как мне тогда сказал тот редактор, «все самое хорошее тебе только предстоит написать», так это и получилось.

Но вы как-то отметили то, что ваше стихотворение опубликовано в газете?

Конечно! Я получил огромный по тем временам гонорар — 350 рублей. Тогда бутылка шампанского стоила 12 рублей — представляете, какие это были огромные деньги! Тогда единственным популярным напитком среди детей моего возраста был сухой лимонад. Бросаешь такую таблеточку в стакан — и все. И вот мы его пили. А мне очень хотелось попробовать сухое вино. Что это такое — я до конца не понимал. Я пришел в ресторан и заказал сухое вино. Мне принесли какой-то напиток. А я спросил: «А где же сухое вино?» И официант мне ответил: «А, мальчик, я тебя понимаю! Извини — сегодня у нас только мокрое вино, все сухое кончилось. Приходи в следующий раз!» Это все так было забавно… А потом, через какое-то время, я стал писать настоящие стихи — и они действительно были исповедальными…

Стихи Евгения Евтушенко про жизнь

Проклятье века это спешка, и человек, стирая пот, по жизни мечется, как пешка, попав затравленно в цейтнот. Поспешно пьют, поспешно любят, и опускается душа. Поспешно бьют, поспешно губят, а после каются, спеша.

Но ты хотя б однажды в мире, когда он спит или кипит, остановись, как лошадь в мыле, почуяв пропасть у копыт. Остановись на полдороге, доверься небу, как судье, подумай – если не о боге – хотя бы просто о себе.

Топча, как листья, чьи-то лица, остановись! Ты слеп, как Вий. И самый шанс остановиться безумством спешки не убий.

Быть бессмертным не в силе, но надежда моя: если будет Россия, значит, буду и я.

Детство – это село Краснощеково, Несмышленово, Всеизлазово, Скок-Поскоково, чуть Жестоково, но Беззлобино, но Чистоглазово.

Короткие стихи евтушенко, которые легко учатся: красивые,

Не понимать друг друга страшно не понимать и обнимать, и все же, как это ни странно, но так же страшно, так же страшно

Но, избегая вырождений,нельзя с мерзавцами дружитьКогда я думаю о Блоке, когда тоскую по нему, то вспоминаю я не строки, а мост, пролетку и Неву. И над ночными голосами чеканный облик седока круги под страшными глазами

Когда взошло твое лицо над жизнью скомканной моею, вначале понял я лишь токак скудно все, что я имею.

Тревожьтесь обо мне пристрастно и глубоко. Не стойте в стороне, когда мне одиноко. В усердии пустом на мелком не ловите. За все мое «потом»

Был я столько раз так больно ранен, добираясь до дому ползком, но не только злобой протаранен

Ранил я и сам совсем невольнонежностью небрежной на ходуВ стекло уткнув свой черный нос,все ждет и ждет кого-то пес.

Хотят ли русские войны? Спросите вы у тишины над ширью пашен и полей и у берез и тополей. Спросите вы у тех солдатчто под березами лежатСидорова, «поэзия Евтушенко это как бы кардиограмма времени, иногда искаженная неточностью поэтического инструмента, но все­гда искренняя, честная.

Его стихи, то и дело теряющие в гармонии, цельности эстетической оснащенности, нередко выигрывают в ак­туальности, злободневности».

Тема одиночества промелькнет в стихотво­рении «Я комнату снимаю на Сущевской», а потом в стихотворе­нии «Не надо» Оно одновременно и разговор с самим собой и монолог, обращенный к любимой.

Если несколькими годами раньше она казалась всего лишь «соединеньем» близких душ, то ныне за любовь прини­мается другое («Я понимаю этот страх и есть любовь»).

Живу твоим слухом, твоим осязаньемЖиву твоим зреньем, твоими слезамиТвоими словами, твоей тишиной.

Образ любимой усложняется в другом стихотворении («Ты на­чисто притворства лишена») В нем поэт отрешается от внешних обстоятельств судьбы любимой женщины и целиком уходит в об­ласть психологии любви.

Побег из прошлого и расплата с ним это еще не победа любви: «И я был просто первым, на кого ты, убе­гая, в темноте наткнулась».

Истинный драматизм характера люби­мой раскрывается после и именно во внутренней сфере, в психоло­гии:

Они в себе, наверно, что-то прячутНад тем, что так отчаянно сожглаПо-детски поджигательница плачет.

Одно из лучших созданий любовной лирики Евгения Евтушен­ко его «Заклинание», которое можно поставить в ряд с выдаю­щимися произведениями этого жанра в русской поэзии.

Достоинст­во и благородство, с которыми выражено чувство в этом стихотворении, удивительно органично соединились с широким и свободным распевом стиха и строгой кольцевой композицией.

Глу­бокое лирическое волнение все нарастает, нарастает с каждой стро­кой, чтобы достичь кульминации в последнем вздохе, в последней мольбе:

Молю тебя в тишайшей тишине,Или под дождь, шумящий в вышинеИли под снег, мерцающий в окнеУже во сне и все же не во сне

Весенней ночью думай обо мне И летней ночью думай обо мнеОсенней ночью думай обо мне И зим ней ночью думай обо мне.

При этом ничто не выпадает, не выносится за пределы этого ми­ра. Недаром возникают упреки в чрезмерном самом нении, не­скромности. И действительно, может показаться, что поэт чересчур сосредоточен на себе.

Людей неинтересных в мире нет Их судьбы, как истории планетУ каждой все особое, своеИ нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил И с этой незаметностью дружилОн интересен был среди людей Самой неинтересностью своей.

И если умирает человекС ним умирает первый его снегИ первый поцелуй, и первый бой.

Убежденность в особой роли поэта в России с особой силой звучит в «Молитве перед поэмой» («Братская ГЭС»).

Наконец, «молитва», обращенная к семи крупнейшим русским поэтам, по сути своей представляет со­бой манифест, поэтическую программу Евтушенко.

«Необязательность» под­робностей, становящихся поэзией, характерна для поэта и по сей день.

Бытовые детали, мастерски освоенные стихом, придают его произведениям теплоту и обаяние, которые усиливаются, когда де­таль подсвечена юмором

Земля Гренады

В те годы только у спортсменов, наверное, и была возможность побывать за границей?

Да — мы тогда об этом даже не мечтали. Поэтому мы языкам даже не учились по-настоящему — кроме тех ребят, кто был нацелен на дипломатическую карьеру. Уже гораздо позже я побывал в 96 странах… А когда стал депутатом горбачевского парламента — я настоял на запрещении выездных комиссий. Я сказал, что надо уничтожить эти унизительные для человеческого достоинства органы, когда какие-то пенсионеры или молоденькие девицы решают: пустить или не пустить кого-то в другую страну. Меня не выпускали из СССР четыре раза и вместе со мной — бедного Муслима Магомаева. Мы все время проходили — и потом нас ссаживали с поезда, с самолета… Знаменитый поэт Михаил Светлов, автор «Гренады», хотел поехать, чтобы посмотреть на эту Гренаду хоть глазочком. И ему стали читать лекции: как он должен был себя там вести. Он возмутился: «Вам не стыдно это говорить мне?» А девочка из комиссии: «Михаил Аркадьевич, но вы же никогда не были за границей!» На что он ответил: «Знаете, вы глубоко заблуждаетесь. Я не был за границей как турист — но как майор Красной Армии я освободил народ пяти держав в Европе!» После этих слов он разорвал свою анкету и так ни разу там и не побывал. И когда я узнал об этом, я поклялся, что привезу землю с Гренады и высыплю ее на могилу этого замечательного поэта…